Агата Кристи - Встреча в Багдаде [= Багдадская встреча] [= Багдадские встречи]

— Дитя мое, вы ведь даже не знаете, что, собственно, ищете и можно ли там вообще что-нибудь обнаружить. Расскажите мне только, какое впечатление производит на вас «Оливковая ветвь» теперь, когда вы познакомились с ней чуть поближе.

— Скучнее конторы мне видеть не приходилось!

— Скучная, но добропорядочная?

Виктория чуть задумалась, прежде чем ответить:

— Не знаю, — проговорила она наконец. — Все они там какие-то одержимые. Им важно только, чтобы речь шла о «распространении культуры». Вы понимаете, к чему я клоню?

— Если не ошибаюсь, вы хотите сказать, что они даже не задаются вопросом, какими побуждениями руководствуются те, кто стоит во главе их движения? Я уверен, что в большинстве своем это вполне искренние люди. Что кроется, однако, за этим «распространением культуры»?

Виктория честно призналась, что понятия не имеет.

— Думаю только, что за всем этим кроются коммунистические происки. Эдвард того же мнения. Он дал мне почитать Карла Маркса, и я уже пару раз «забывала» книгу на столе, чтобы посмотреть, какой будет реакция…

— И что же?

— Пока никакой.

— А Ратбон? Честный это человек?

И на этот вопрос Виктория не смогла ответить.

— Правду говоря, — продолжал Дейкин, — он единственный, кто меня там интересует! Потому что он нечто представляет еобой. Предположим, что коммунистический заговор и впрямь существует. У студентов и всех этих юных революционерок шансы оказаться поблизости от президента практически отсутствуют. При той охране, которой он будет окружен, бросить бомбу или выстрелить в него на улице будет невозможно. С Ратбоном дело обстоит, однако, иначе. Это известный ученый, который при желании сможет присутствовать на всех приемах, устраиваемых в честь высоких гостей Багдада. У него будут возможности… а потому хотелось бы побольше знать о нем.

Виктория, как и Дейкин, была убеждена, что в «Оливковой ветви» интерес для них может представлять только Ратбон. В тот день, когда она познакомилась в Лондоне с Эдвардом, молодой человек заметил, что в делах шефа «не все так уж чисто». Виктория впервые задала себе вопрос: на чем основывалось это мнение? Надо будет выяснить. Нужно узнать, какое событие или случайно оброненное слово пробудило подозрения у Эдварда. Да и самой Виктории надо было поразмыслить, что же так удивило ее, когда она увидела сэра Руперта, сидевшего на солнышке в «Тио». Конечно, она была уверена, что он должен находиться в посольстве, а никак не в «Тио», но причина все таки была не в этом. У нее тогда возникло очень четкое ощущение того, что какая-то деталь «не клеется». Вот только какая? Следует непременно порыться в памяти. Что касается Эдварда, придется попросить его во всех мелочах припомнить каждую встречу с Ратбоном, чтобы понять, почему же все таки «Оливковая ветвь» начала казаться ему подозрительной. Правда, когда еще ей удастся поговорить с ним наедине? Эдвард все время в разъездах, так что в последнее время они почти и не видятся… С равным успехом можно было бы и не уезжать из Англии, с грустью подумала Виктория.

Жизнь, однако, очень скоро доказала, что она ошибается.

Однажды утром Эдвард принес ей несколько страничек рукописного текста для перепечатки.

— Доктор Ратбон просит заняться этим немедленно. Обратите особое внимание на вторую страницу… Там масса сложных арабских имен…

Виктория, вздохнув, вставила в машинку бумагу и принялась за работу. Почерк доктора ей удавалось разбирать с превеликим трудом. Закончив первую страницу, Виктория перевернула ее и поняла, что имел в виду Эдвард. К листу была приколота маленькая записка, написанная рукой Эдварда: «Завтра, в одиннадцать утра будьте на берегу Тигра чуть подальше Бейт Малек Али». На следующий день была пятница, выходной. Вновь почувствовав себя вполне счастливой, Виктория решила, что наденет свою лучшую зеленую блузку. И, конечно, надо будет помыть голову.

— Непременно надо, — проговорила она вслух. Катрин, работавшая за соседним столом, подняла голову?

— О чем это вы?

Виктория, которая успела уже скатать записку Эдварда в крохотный шарик, повернула голову.

— Подумала, что надо бы помыть волосы. Но в здешних парикмахерских так грязно, что я прямо не знаю…

— И грязно и дорого. По счастью, я знаю одно место, где волосы моют отлично и салфетки меняют вовремя. Я свожу вас…

— Большое спасибо, Катрин. Буду очень благодарна.

— Завтра же и сходим.

— Ох, только не завтра!

— Почему?

— Потому что завтра я собираюсь выбраться на прогулку. Обожаю бывать на свежем воздухе… В этих комнатках просто задыхаешься!

— На прогулку? Хотела бы я знать, куда? Разве в Багдаде есть места для прогулок?

— Найду что-нибудь…

— Лучше бы сходили в кино… или послушали лекцию.

— Нет, мне хочется пройтись. Мы, англичане, любим пешие прогулки.

— Англичане!.. Воображаете себя какой-то высшей расой! А что вы, собственно, представляете собой? Да ничего… Мы здесь плюем на вас!

— Ну-ну! Смотрите, чтобы это не кончилось для вас неприятным сюрпризом!

— А что вы сделаете?

— Попробуйте и тогда увидите!

— И она еще читает Карла Маркса!.. Да вы же неспособны понять его, слишком глупы для этого! Воображаете, будто коммунистическая партия нуждается в вас? Ни за что на свете! При вашем-то политическом образовании…

— В любом случае, не вижу, почему бы мне не читать Маркса. Он писал как раз для таких, как я, для трудящихся…

— Умру от смеха! Мелкобуржуазный элемент вы, а не, трудящаяся! Вы и на машинке-то печатать как следует не умеете! Посмотрите, сколько вы ошибок наделали!

Виктория гордо выпрямилась.

— Как раз трудящимся можно быть и не зная орфографии, — отрезала она. — А потом, как я могу нормально работать, если вы непрерывно жужжите у меня под ухом?

Виктория вновь накинулась на клавиши. Через несколько минут она понесла Ратбону законченную работу. Доктор бросил взгляд на листки, а потом, когда девушка уже собиралась выйти, обратился к ней.

— Вам нравится здесь, Виктория?

— О! Конечно, доктор.

Он пристально посмотрел на нее. Виктория опустила глаза, смущенная этим испытующим взглядом.

— Боюсь, что мы не слишком щедро оплачиваем ваш труд.

— Это не играет роли! Мне по душе моя работа.

— Вот как?

— Да. Здесь я чувствую, что занимаюсь чем-то стоящим…

Виктория уже взяла себя в руки и ясным взглядом смотрела прямо в глаза старику.

— А на жизнь вам… хватает?

— Конечно же! Я совсем недорого снимаю комнату у одной армянской семьи… Вполне хватает.

— Сейчас в Багдаде большой спрос на машинисток, — заметил Ратбон. Мне кажется, вы легко могли бы найти гораздо более подходящее место.

— Но я не собираюсь менять работу.

— А быть может, разумно было бы это сделать.

— Разумно?

— Вот именно… Само собой, это просто совет… Дружеский совет…

Тем не менее, в тоне доктора был какой-то угрожающий оттенок. Виктория не стала скрывать своего удивления.

— Право же, доктор, я не понимаю…

— Разумно не вмешиваться в то, чего не понимаешь. На этот раз угроза была недвусмысленной.

— Почему вы решили работать здесь? — продолжал Ратбон. — Из-за Эдварда?

Виктория покраснела.

— Нет, конечно! Старик покачал головой.

— Эдварду еще надо завоевать место в жизни и пройдут годы, прежде чем он сможет что-то сделать для вас. На вашем месте я перестал бы думать о нем. Как я уже сказал, в Багдаде вы без труда найдете хорошо оплачиваемую работу, где у вас будет перспектива… и где вы будете с людьми своего круга. Подумайте об этом!

Доктор по-прежнему не отрывал взгляда от Виктории.

— Но «Оливковая ветвь» безумно нравится мне! — решительно воскликнула девушка.

Ратбон пожал плечами, и Виктория вышла из его кабинета.

Она не знала, что и думать об этом разговоре. Неужели она каким-то образом пробудила подозрения доктора? Может быть, он догадывается, что она шпионка? Кое-что из сказанного им вызывало такие опасения. Виктория возмутилась, когда доктор намекнул, что в «Оливковую ветвь» она пришла только ради Эдварда. По счастью, протестуя, она залилась краской, словно дурочка. Ратбон не мог этого не заметить и, наверное, пришел к выводу, что именно так дело и обстоит. Это немного успокоило Викторию.

Тем не менее, в этот вечер уснуть ей удалось с трудом.

На следующее утро Виктория, предварительно справившись, где находится Бейт Малек Али, старинная королевская резиденция, спустилась к Тигру. Довольно долго она шла вдоль берега мимо великолепных вилл, таких безмолвных, что можно было счесть их нежилыми, миновала затем тенистую пальмовую рощу, узнала по описанию белую громаду Бейт Малек Али и вскоре возле развилки дороги увидела Эдварда, стоявшего у автомобиля какой-то допотопной марки.